— Тогда поцелуй меня, и мне сразу полегчает.
— Скажи точно куда?
— Куда хочешь. Целуй меня везде-везде.
Я прекрасно понимала, что рискую привыкнуть к тому, что он в моем полном распоряжении. Это мне страшно нравилось, но, по правде говоря, не могло продолжаться вечно.
Ведь он был связан с тысячами людей, с тысячами проектов и профессиональных сообществ. А если я что и вынесла из маминых многочисленных браков с успешными бизнесменами, так это то, что жены деловых людей являются скорее любовницами, поскольку их мужья, как правило, женаты на своей работе. Ведь мужчина становится командиром в определенной области не просто так, а потому, что целиком отдается делу своей жизни. Но в результате женщинам приходится довольствоваться объедками.
— Хочу, чтобы дома меня всегда ждала ты. — Гидеон заправил за ухо непослушную прядь моих волос.
Я всегда поражалась тому, что он словно читает мои мысли.
— А что, тебе было бы приятнее видеть меня босиком на твоей кухне?
— Ну, я не против, хотя гораздо приятнее видеть тебя голышом в постели.
— А ведь я очень даже неплохо готовлю, но тебе нужно лишь мое тело.
— Это всего лишь изумительная обертка, под которой скрывается все, что мне нужно.
— Что ж, я готова показать ее, если покажешь свою.
— С удовольствием. — Он нежно провел пальцем по моей щеке. — Но сперва я должен удостовериться, что ты пришла в себя после разговора с матерью.
— Ничего, как-нибудь переживу.
— Ева. — По тону я сразу поняла, что его невозможно сбить с толку.
— Я прощу ее, — вздохнула я. — Мне не привыкать. В сущности, выбирать не приходится, ведь я люблю ее и знаю, что она желает мне только добра, хотя и ведет себя совершенно неправильно. Но эта история с часами…
— Продолжай.
Я потерла грудь, чтобы успокоить сосущую боль.
— Она все испортила. И независимо от того, как будут развиваться наши отношения, в них навсегда останется трещина, которой раньше не было. Вот это-то меня и мучает.
Гидеон задумался и замолчал. Одной рукой он гладил меня по голове, а другую по-хозяйски положил на мое бедро. Я напряженно ждала, когда он скажет, что у него на уме.
— Знаешь, я тоже что-то разрушил в наших отношениях, — наконец мрачно произнес он. — И боюсь, что это всегда будет стоять между нами.
Меня потрясла грусть, застывшая в его глазах.
— Пусти, я хочу встать, — сказала я.
Он неохотно разжал руки и бросил на меня усталый взгляд. Немного поколебавшись, я расстегнула молнию на юбке.
— Гидеон, теперь я знаю, как это мучительно больно, терять тебя. Если ты вдруг начнешь отгораживаться, я могу даже слегка запаниковать. Так что ты уж, пожалуйста, поосторожнее. А я постараюсь поверить, что твоя любовь склеит любые трещины, — произнесла я, а он только кивнул в знак согласия, хотя я отлично видела, что этот вопрос продолжал занозой сидеть у него в душе. И чтобы немного отвлечь его от больной темы, я сказала: — Сегодня ко мне заходила Магдалена.
— Я ей не велел, — сразу напрягся он.
— Все нормально. Она боялась, что чувство обиды возьмет во мне верх, но поняла, что я не способна тебе навредить, потому что слишком люблю.
Он сел, а я, позволив юбке упасть на пол, осталась только в чулках на подвязках, и он с шумом выпустил воздух сквозь стиснутые зубы. Затем я снова забралась на диван, оседлала его бедра и обняла за шею. Его дыхание, буквально обжигавшее меня сквозь шелковую блузку, будоражило кровь.
— Эй! — Я запустила руки ему в волосы и прижалась к нему щекой. — Перестань волноваться из-за нас. Думаю, нас обоих сейчас должна волновать Дина Джонсон. Интересно, что такого страшного она может нарыть на тебя?
Его голова упала на диванную подушку, глаза нехорошо прищурились.
— Дина — моя проблема. И я с ней разберусь.
— Думаю, она накопала о тебе что-то достаточно смачное. Бессердечный плейбой — слишком мелкая тема.
— Расслабься. Ничего страшного. Единственное, что меня реально беспокоит, так это то, что она будет тыкать тебе в лицо моим прошлым.
— Ты слишком уверен в себе. — Мои пальцы нащупали пуговицы его жилета и принялись ловко расстегивать их. Затем я осторожно сняла с него галстук и аккуратно положила на спинку дивана. — Ты собираешься с ней поговорить?
— Я собираюсь полностью игнорировать ее.
— И ты считаешь, что так можно решить проблему? — поинтересовалась я, начиная расстегивать на нем рубашку.
— Она жаждет моего внимания. Она его не получит.
— Ну, тогда она найдет какой-нибудь другой способ.
Он откинулся на спинку дивана, впившись в меня глазами.
— Для женщины единственный способ привлечь мое внимание — стать тобой.
— Ас. — Я поцеловала его и стала потихоньку вытаскивать рубашку из брюк. Он немного повернулся, чтобы мне было удобнее. — Хочу, чтобы ты рассказал про Дину. С чего это она так завелась?
— Она была моей ошибкой со всех точек зрения, — вздохнул он. — Она дала мне разок, а я взял себе за правило не связываться со слишком доступными женщинами. И никаких повторов.
— Что ж, очень разумно с твоей стороны.
— Что было, то было, и тут уж ничего не попишешь, — холодно обронил он.
Ему явно было неловко. Гидеон мог трахнуть кого-то по глупости, как и любой другой парень, но он никогда этим не бравировал.
— Дина освещала мероприятие, во время которого Энн Лукас активно меня доставала. И я использовал Дину, чтобы отшить Энн. А потом мне было довольно паршиво. И вообще, я не смог достойно выйти из сложившейся ситуации.
— Теперь все более-менее ясно. — Я распахнула на нем рубашку, обнажив загорелую грудь.
Я вспомнила его реакцию после нашего первого раза и легко представила, как он обошелся с Диной. По крайней мере, в случае со мной после секса он мгновенно отгородился, отчего у меня возникло такое чувство, будто мной попользовались и бросили. Конечно, потом он приложил максимум усилий, чтобы меня вернуть. Но бедной репортерше повезло меньше.
— Значит, ты не хочешь с ней контактировать, — подвела я итог. — Хотя она под тебя, возможно, и копает.
— Сомневаюсь. Ведь мы практически не разговаривали. В общей сложности я сказал ей не больше десяти слов.
— Со мной ты тоже обошелся по-свински. Что не помешало мне в тебя влюбиться.
Я нежно погладила его твердую грудь, поросшую черными волосками, а потом скользнула рукой по шелковистой полоске, исчезающей за резинкой трусов. Его дыхание стало тяжелым, мышцы живота мгновенно напряглись.
Затем я устроилась у него на колене, чтобы удобнее было наслаждаться его телом. Осторожно обвела подушечками больших пальцев его соски и стала ждать его реакции на свои ласки. После чего прижалась губами к его шее, чувствуя, как бьется на ней тонкая жилка, и вдыхая его маскулинный запах. Я могла до бесконечности ласкать его тело, ведь потом он сторицей возвращал мне мои чувства.
